Общественный хлам города выметают
Метлою заката, смывают дождем.
И в этот-то час я во сне пропадаю,
Вселяюсь в атланта, зажатого сном.
И в этот-то час восстают партизаны,
Во внутренних сетках, пытаясь взломать
Пароли, которые ставили сами,
И с коих им сталась сума и тюрьма.
Им тьма к лицу,
Их письма летят без темы;
Идет вовсю
Война против системы.
А я на посту, я безумец, я небо
Держу на плечах, каменея, скуля,
Во сне, что с реальности гипсовый слепок,
Меня, как тиски, давят небо, земля;
Ломают незримо подпорок небесных
Последние крохи, держать все трудней.
Система так зыбка, пароли известны,
И давят тиски все сильней и больней.
Я боль снесу.
Во сне не преграда все стены.
Идет вовсю
Война против системы.
Система ломается, – я просыпаюсь,
Когда вдруг сжимаются губы тисков.
И боль, как обломок копыта, тупая,
Снимает меня с самых нижних кругов.
Огромное солнце, чей день слишком краток,
В окно бьет потоком, до боли слепя.
Не радует утро в преддверьи заката,
Когда партизаны восстанут опять.